Ведийский Вишну

Материал из Шайвавики
Перейти к: навигация, поиск
«От вед к индуизму» — обложка издания.
Дандекар, Рамчандра Нараян

От вед к индуизму
Эволюционирующая мифология

Ведийский Вишну

( Впервые опубликовано: Kane Felicitation Volume, 1941, с. 42-111.)

Оглавление


Одна из самых интересных загадок индийской мифологии связана с возвышением Вишну до положения верховного божества классической индуистской мифологии из того в целом второстепенного положения, которое было отведено ему в ведийской мифологии. В ведийской религии Вишну вообще не считался сколько-нибудь значительным божеством. Правда, в РВ есть упоминания Вишну (II. 1.3; 22.1; 34.11), как будто бы свидетельствующие о его величии, но все они носят довольно общий, безликий характер и ни в коем случае не указывают на то, что Вишну когда-либо был в центре внимания ведийской мысли и религии, как, например, Варуна или Индра. Гимнов, прославляющих Вишну, действительно очень мало; ему посвящено только пять гимнов полностью и ещё несколько частично, а его имя встречается в РВ всего лишь около ста раз. Но даже в этих разрозненных отрывках Вишну упоминается мимоходом, среди сонма других божеств. Из этого следует, что он занимал относительно подчинённое положение в пантеоне ведийских богов, потом он, можно сказать, внезапно достигает высшего статуса в индуистской мифологии. Изо всех ведийских богов Вишну, пожалуй, единственный, чьё имя сохраняет высокое положение в составе индуистской триады.

Можно ли объяснить столь необычное для мифологии явление на основе свидетельств вед? С утверждениями некоторых учёных, в частности Райачаудхари[1], о том, что Вишну был великим богом уже в древнейшую ведийскую эпоху, трудно согласиться. По статистике упоминаний в ведах Вишну, принадлежит к божествам четвертой группы. В то же время предположить, что заурядный ведийский бог, которого в гимнах воспевали довольно мало, обретает всевозрастающее значение только в более позднюю эпоху, было бы неубедительным. Как считает Макникол[2], в брахманах есть намёки на продвижение Вишну к тому положению, которое он занял в более позднее время. Однако сам по себе факт, что в брахманах Вишну отождествляется с жертвоприношением и его просят исправить все допущенные в ритуале ошибки, ещё не доказывает роста значимости Вишну[3]. Более того, такое предположение не помогает в решении проблемы Вишну. В этой связи в качестве рабочей гипотезы можно допустить, что в изначальной природе и облике Вишну были черты, которые в своё время позволили ему занять положение наиважнейшего божества, но именно эти черты замалчивали, возможно сознательно, ведийские поэты и жрецы. Вишну, вероятно, был очень почитаемым богом даже в глубокой древности, но затем он был оттеснён на задний план ведийской религии из-за каких-то глубинных особенностей своей природы, противоречащих ведийской религиозной идеологии. В какой мере подтверждают имеющиеся в ведах данные эту гипотезу?

Облик Вишну, представленный в РВ, не богат мифологическими подробностями. В ведах мифы о Вишну повествуют о двух его важнейших деяниях: это, во-первых, три шага, которыми он пересёк всю вселенную, часто восхваляемые как самое великое из его деяний, и, во-вторых, помощь Индре в поединке с Вритрой. Эти события в карьере Вишну иногда изображаются как два независимых подвига (1.154.2-3; 155.4-5; VII. 100.3-5; VIII.29.7), а иногда— как взаимосвязанные (IV.18.11; VIII.100.12). Вишну также приписывают некоторые космические черты (1.154.1-2; VI.69.5; VII.99.2-3), но они таковы, что могут быть приписаны любому ведийскому богу в результате действия так называемой генотеистической тенденции ведийской религии и поэтому не могут считаться отличительными чертами Вишну. Исходя из этого, проанализируем два указанных выше подвига Вишну и посмотрим, не помогут ли они понять его изначальную природу.

Первое, что бросается в глаза при анализе ведийских мифов, — то, что связь между Вишну и Индрой в РВ явно поверхностная. Без помощи, которую Вишну оказал богу войны ведийских ариев, когда тот совершил свой прославленный подвиг, убив Вритру и «освободив воды», вполне можно было обойтись. В гимнах, обращённых одновременно к Индре и Вишну, нет позитивной информации на этот счёт. Упоминания в поздней ведийской литературе (ТС VI.5.1.1; П.4.12) также свидетельствуют о том, что Индра едва ли нуждался в помощи Вишну, когда убивал Вритру. Даже совершенные Вишну шаги, его самая отличительная черта, и те иногда (РВ VI.69.5) приписываются Индре, что делает Вишну совершенно лишним. Естественно заключить, что явно надуманное пособничество Вишну Индре в поединке с Вритрой может быть только позднейшим домыслом. Даже с точки зрения натурической интерпретации ведийской мифологии соединение Вишну и Индры, как указывает её убеждённый сторонник Хиллебрандт[4], совершенно бессмысленно. Что же тогда кроется за искусственным объединением двух божеств, в действительности не имеющих никакого отношения друг к другу? Общеизвестно обыкновение ведийских поэтов связывать всякую сколько-нибудь значимую деятельность любого бога с Индрой и его подвигами. Индра стоит неизменно выше всех остальных богов ведийских индийцев. Как было в своё время показано[5], меняющиеся условия жизни племён ведийских ариев, завоевателей и победителей, привели к тому, что вместо повелителя мира Асуры после Варуны они стали поклоняться племенному богу войны Индре. Но даже после этого отдельные ярые сторонники культа Варуны, например род Васиштхов, пытались сохранить былое величие Варуны. Для достижения этой цели был, в частности, избран метод компромисса между религией Варуны и новой религией Индры. Варуна поэтому связывался с Индрой как помощник в общем деле, причём довольно искусственно:

vrtrany anyah samithesu jighnate vratany anyo abhi raksate sada «один [из вас] сокрушает в битвах препятствия, другой постоянно охраняет заветы» (РВ VII.83.9).

Если требовалось, чтобы тот или иной бог приобрёл религиозную значимость и признание, обычным приёмом ведийских поэтов было провозглашение его связи с Индрой и причастности к поединку Индры и Вритры, что и делало его «законным» членом ведийского пантеона. Очевидно, именно с этой целью мифы о Вишну и привязываются, искусственно и поверхностно, к мифам об Индре.

В ведийских гимнах мы видим три различных типа отношений между Вишну и Индрой. Во-первых, Индра и Вишну сводятся вместе как равные партнёры в общем славном подвиге (IV.18.11; VIII.52.3); во-вторых, почитатели Вишну явно пытаются в ряде случаев (VIII.31.10) поставить Вишну выше Индры, называя последнего visnoh sacabhuvah «помощник (или спутник) Вишну»; наконец, говорится, что Вишну — вассал Индры, получивший от него силу для совершения своих трёх шагов, а также, что он воспевает величие Индры (VIII.15.9)[6]. Все это указывает на то, что у ведийских поэтов не было единой точки зрения относительно взаимосвязи Индры и Вишну. Эта взаимосвязь сама была ещё только в процессе становления. Поэтому можно предположить, что Вишну почитался в кругах, не принадлежавших к иератическим родам ведийских поэтов. Искусственное сближение Вишну и Индры можно в таком случае считать результатом попыток примирить на мифологическом уровне поклонников этих двух богов. Это объяснило бы ту очевидную неловкость, которую при этом испытывали ведийские поэты. Поклонники культа Вишну стремились придать своему богу желаемую религиозную значимость, связав его с «официальным» народным богом Индрой. Более того, делались попытки поставить Вишну выше Индры. Конечно, неприемлема гипотеза, что сближение культов Вишну и Индры явилось отражением сближения брахманов с кшатриями[7]. Можно предположить два других, более убедительных объяснения. Либо Вишну был очень важным богом коренных племён, населявших Индию, и поэтому не сразу был принят ведийскими ариями в процессе слияния двух культур, либо — что, конечно, более вероятно — Вишну был главнейшим богом масс самих арийских кочевников, не пользовавшимся симпатиями у ортодоксальных родов ведийских поэтов, возможно из-за отталкивающих черт в изначальной природе этого бога. Во всяком случае, проведённый анализ связи между Вишну и Индрой даёт нам исходную позицию для решения вопроса об истинном образе Вишну.

Самая неотъемлемая черта Вишну в мифах — три его шага. Что же означают эти шаги? Яска (Нирукта XII. 19) приводит мнение об этом своих предшественников:

yad idam kim ca tad vikramate visnuh/tridha nidhatte padam tredhabhavaya prthlvyam antarikse divi iti sakapunih/samarohane visnupade gayasirasi iti aurnavabhah/ «Вишну перешагивает через это и все, что [существует]. Трижды он ставит ногу для троякого бытия: «На земле, в воздушном пространстве, на небе» — так [считает] Шакапуни; «[Там], где восходит солнце; в зените; на [горе] Гаяширас, [где заходит солнце]» — так [считает] Аурнавабха».

Это мнение нашло поддержку у таких индологов, как Уитни, Рот, Макс Мюллер и Кэги, которые считали, что три шага Вишну означают солнце на восходе, в зените и на закате[8]. Солярная природа Вишну, несомненно, основная в ведах, так как на нее ясно указывают и многие другие второстепенные его черты, о которых там говорится. Вишну упоминается как шатарчас «тот, у кого сто лучей» (РВ VII.100.3), свардрши «тот, кто выглядит как солнце» (1.155.5), вибхутадъюмна «обладающий ярким блеском» (1.56.1) и т.п., и это со всей очевидностью определяет его как бога света и сияния[9]. Обычные эпитеты Вишну в РВ — уругая «широко шагающий», эшаяван или эваяван «полный движения», дхармани дхараян «поддерживающий законы», ритасья гарбха «отпрыск закона», ведха «устроитель обряда», пурвъя «древний» и навья «новый». Солнечный бог виделся пересекающим своими широкими шагами все небо от края и до края; весь огромный путь он проходит за один день, он никогда не отклоняется от своего пути и никогда не опаздывает; он древний, ибо его видят с незапамятных времён, и в то же время он юн, поскольку заново появляется на небосклоне каждое утро. Таким образом, четыре главные черты, на которые указывают приведённые выше эпитеты Вишну, а именно: широко шагающий, быстро двигающийся, не отклоняющийся от своего пути, одновременно и древний и юный — могут все вместе принадлежать только богу солнца. Солярная природа Вишну в ведах поэтому несомненна. В ШБр (XIX. 1.1.10) говорится, что Вишну отрубили голову, которая потом стала солнцем. Но самым убедительным свидетельством является то место в РВ, где говорится, что Вишну поклоняются как приводящему в движение, подобно вращающемуся колесу, всех своих девяносто коней, у каждого из которых четыре имени (1.155.6). Этот отрывок вместе с отдельными строфами гимна 1.164 не оставляет никаких сомнений, что кони олицетворяют дни, а их имена — времена года. Таким образом, это — описание бога солнца, творящего солнечный год с 360 днями. Далее, вполне вероятно, что эпитет Вишну гирикшит «живущий в горах» указывает на обитель солнца, находящуюся на высшем небе. В этой связи уместно упомянуть о параллелизме фрагмента РВ visnoh pade parame madhva utsah «в высшем следе Вишну — источник меда» (1.154.5) и строк:

Усиньш варит пиво В следе конском... [10]

Шредер считает, что это сходство говорит в пользу существования общеиндоевропейского мифа о Вишну. В латышской мифологии Усиньш — бог солнца, поэтому ведийский Вишну тоже должен был быть богом солнца» [11]. Согласно Шредеру, Вишну определённо был богом, связанным с природой[12].

Даже в послеведийском изображении Вишну сохраняются определённые черты, указывающие на его изначальную солярную природу в РВ. Это сударшана-чакра «прекрасный диск», символ солнечного диска; падма «лотос», символ жизнетворной энергии небесного света; питамбара «желтые одеяния», указание на пучок ярких лучей, — все эти атрибуты Вишну в более поздней мифологии явно указывают на его тождественность богу солнца. Образы, связанные с «волосами», которые обычно символизировали солнечные лучи, присутствуют в пуранических именах Вишну: Кешава «длинноволосый», Хришикеша «со вздыбленными волосами, кудрявый» [13]. В именах Вишну — Хаяши-рас «с лошадиной головой», Хаямукха «с лошадиным ликом» — сохранилась образность, связанная с «солнечным конём». Этот бог также называется равилочана «солнцеокий», сахасрарчис «испускающий тысячу лучей» и т.п. [14]. Даже Гаруда, любимая всосана Вишну в поздней пуранической мифологии, ведёт своё происхождение от ведийской солнечной птицы Супарны. Вражда Гаруды и змей символизирует конфликт между светом и демонами мрака.

Можно ясно видеть, что и РВ, и более поздняя литература содержат достаточно убедительные свидетельства того, что в основе ведийских описаний Вишну преимущественно лежит идея солнечного божества. Без сомнения, в ведийских гимнах и ведийском ритуале встречаются и другие, более туманные характеристики этого бога, но это, видимо, только следы все того же аспекта личности Вишну, о котором ведийские поэты намеренно умалчивали. Они будут рассмотрены позднее. Ортодоксальные ведийские поэты, вероятно, приняли Вишну после того, как он был навязан им главным образом в качестве солнечного бога, каким он и изображён в РВ. Они связывали Вишну как бога могучей энергии со своим богом войны Индрой, правда отводя Вишну всего лишь роль подчинённого Индре союзника.

Нужно сказать, что солярной природы Вишну не признавал Ольденберг[15]. Он довольно осторожно замечает, что трансформация первоначального бога солнца через какое-то не совсем ясное представление в Вишну возможна, но маловероятна. Более того, он не находит ни одного определённого следа солярной природы Вишну. По Ольденбергу, само представление о трёх шагах, от которого отталкивается «солнечная» теория, недостаточно ясно. Число «три» может быть просто мистическим, благоприятным числом и не иметь ничего общего с конкретным природным явлением[16]. Ольденберг считает, что основным мотивом ведийских мифов о Вишну является пространственность. Такие выражения связи с Вишну, как урукшити «широкая обитель», вигаман «шаг», уругая «широко шагающий», урушу викраманешу «в широких шагах», ясно указывают на то, что он прежде всего просто бог пространства. Особенно подчёркивается, что Вишну— измеритель огромного пространства. Даже в ШБр (1.2.5.1) выделяется образ Вишну как «преодолителя пространства». Вишну — бог, пересекающий пространство, делающий его упорядоченным и природным для обитания людей. Ольденберг объясняет имя Вишну как «Странник», обозначение широты пространства.

Против этой теории, выдвинутой «антисолярником» Ольденбергом, прежде всего говорит то, что его концепция трёх шагов как простого указания на огромность пространства текстуально не подтверждена. Более того, несправедливо его возражение, что характерные три шага Вишну не могут иметь отношения к движению солнца, потому что их описания не подходят к утру, полудню и вечеру. Упомянутая Ольденбергом интерпретация трёх шагов Вишну, бесспорно, ошибочна. Однако описания трёх шагов в ведах явно соотносят их, как это будет показано ниже, с другой, совершенно особой деятельностью солнца. Далее, Ольденберг, судя по всему, переводит слово уругая как «владыка широких пространств», а не как «широко шагающий», хотя последнее более правильно. Подчёркивание идеи широкого пространства основывается не на подлинных ведийских описаниях, а на отдельных высказываниях в ритуальных текстах. Ольденберг и такие учёные, как, например, Гельднер[17], утверждавшие, что Вишну был богом, основная функция которого заключалась в сотворении пространства в мире, склонны вообще игнорировать солярные элементы его природы. Моньер-Уильямс тоже сначала считал, что первичное представление о Вишну (он возводил это слово к корню vis), проникавшем и переливавшем свою сущность в материальные объекты, было изначально связано с персонификацией бесконечного небесного пространства. Но впоследствии он нашёл, что свидетельства вед противоречат такому предположению, поскольку в них Вишну предстаёт в виде непрерывно движущегося солнечного диска (1.22.16-17) [18]. Даже Хиллебрандт, первоначально считавший, что Вишну не обязательна должен был быть тождественным богу солнца, в конце концов пришёл к заключению, что «солнечная» теория лучше всего объясняет почти все особенности мифов о Вишну[19]. Хопкинс[20] вполне убедительно подытожил свою позицию, заявив, что считает Вишну богом солнца не из-за какой-то своей предрасположенности к солнечным божествам вообще, но потому, что все немногое, сказанное о Вишну в РВ, соответствует только такой концепции[21]. Другие теории[22] относительно истинной природы Вишну в ведах, не склонные учитывать его столь подчёркнуто солярных черт, придётся тоже отмести.

Хотя в целом веды свидетельствуют о солярной по преимуществу природе Вишну, неверно отождествлять три его шага с солнцем на восходе, в зените и на закате, как это, опираясь на Аурнавабху[23], делали Рот, Кэги и Макс Мюллер[24]. Третий шаг Вишну, называемый наивысшим и ведущим в таинственный мир высшего неба, не обнаруживает никакой связи с закатом солнца. Даже высоко парящие крылатые птицы не смеют приблизиться к третьему шагу Вишну (I.155.5)[25]. С ним связана высшая, третья обитель Агни (1.72.2-4), т.е. солнца. Там наслаждаются боги (VIII.29.7), ибо в третьем шаге Вишну— источник мёда (I.154.5) [26]. Эпитет Вишну гирикшит, а также упоминание о многорогих коровах (облаках?) (1.154.6), двигающихся там, где находится высший шаг Вишну, также указывают, что этот шаг сделан в высшее небо. Этот шаг, затем — обитель праведников (1.154.5-6; V.3.3). Хопкинс понимает этих праведников (devayava) как благочестивых усопших, по всей видимости, особо подчёркивая именно эту деталь в описаниях высшего шага Вишну. Он считает, что Вишну — первый бог, олицетворявший то, что он и олицетворял во все последующие эпохи, а именно солнечную обитель душ[27]. Это представление о солнечной обители душ[28], связь которого с Вишну слишком очевидна, чтобы пренебречь его рассмотрением, проясняет два пункта: во-первых, то, что солярная природа Вишну является доминирующей в его образе, и, во-вторых, то, что его высший след — в высшем небе и поэтому не может быть отождествлён с заходом солнца. В трёх шагах Вишну пребывают все миры (1.154.2), Вишну измерил ими всю вселенную (1.154.3), они начинаются на земле (1.22.16), а заканчиваются в высшем небе (1.154.5). Все эти черты говорят о том, что натурическое объяснение трёх шагов, данное Аурнавабхой и принятое Ротом и другими учёными, совершенно не подтверждается ведийскими данными. Три шага не могут представлять ежедневный путь солнца от горизонта к горизонту. В мифологии Вишну ведийские поэты воплотили картину солнца как быстро движущегося светила, которое широкими шагами пересекает всю вселенную, состоящую из трёх частей — земли, воздуха и неба (такое деление хорошо известно ведийской космографии). Это объяснение, первоначально предложенное Шакапуни[29] и позднее принятое большинством учёных, хорошо согласуется со всеми особенностями трёх шагов, описанных в РВ. Кроме того, именно это объяснение чаще всего приводится в поздней ведийской литературе (ВаджС 11.25; ТС 1.7.5.4; ШБр 1.9.3.9; VI.7.4.7). Таким образом, в основе мифа о трёх шагах Вишну лежит представление о дневном пути солнца, которое восходит от поверхности земли по воздуху в зенит — этот солнечный рай, или ведийский Элизиум. Совершение трёх «шагов Вишну» жертвователем во время полнолуния и новолуния (ТС 1.7.6.1) тоже ясно указывает на три области, из которых состоит вселенная[30]. Ведийский Вишну представляет собой не солнечное божество вообще, скорее живописными описаниями трёх шагов[31] ведийские поэты воспевают в мифах конкретную идею быстрого движения бога солнца. Гюнтерт полагает[32], что описание трёх шагов Вишну в РВ подразумевает и обратный порядок совершения шагов, а именно от зенита по воздуху к западному горизонту. Вишну — это бог, который тремя шагами со всей мыслимой быстротой восходит к высшему небу от земли через воздух. Другими словами, согласно Гюнтерту, Вишну единственный ведает кратчайший и лучший путь к божественному миру света. Тот же бог потом нисходит на землю уже как «спаситель», но лишь для того, чтобы вновь вернуться в свою высшую обитель[33]. Этот учёный, таким образом, видит в представлении о трёх шагах зачатки позднейшей теории аватар.

Нужно сказать, что в ведах нет никаких указаний на собственно теорию аватар, однако некоторые элементы её бесспорно присутствуют в отдельных местах. Как указывал Макдонелл[34], истоки концепции аватар могут быть возведены к частому отождествлению одного бога с другим. В брахманах боги отождествляются ещё и с субстанциями. Все же можно выделить две характерные черты облика Вишну, которые, видимо, и развились непосредственно в концепцию аватар. В РВ говорится, что Вишну может принимать вид, отличный от обычного (VII. 100.6) [35], и что три своих шага Вишну совершает для спасения оказавшегося в беде человечества (VI.49.13). Макдонелл приводит и другие встречающиеся в ведах указания на черты всего образа Вишну как «Хранителя». Вишну благодатен (1.156.5), не чинит зла и щедр (VIII.25.12), он— великодушный защитник (1.155.4). Однако одни лишь эти обычные для солнечного бога черты не могут адекватно объяснить неожиданный взлёт Вишну к верховному положению в индуистской мифологии. Как уже неоднократно указывалось, Вишну, видимо, уже был великим богом во «вневедийских» кругах, и его позднейшее возвышение — это всего лишь официально признанное возвращение.

Хотя вамана (карлик) не упоминается в РВ, три шага Вишну, бесспорно, составляют основу пуранической вамана-аватары. В литературе брахман (ТС VI.2.4; ШБр 1.2.5; АВ VI.15) образ Вишну-карлика непосредственно связывается с тремя шагами, которыми он пересёк всю вселенную[36]. Слабые признаки позднейшей вараха-аватары (аватары вепря) Вишну можно найти в РВ (1.61.7; VIII.77.10) и позднейшей ведийской литературе (ТС VII.1.5.1; ТБр 1.1.3.5; ТАр Х.1.8; ШБр XIV. 1.2.И) [37].

Какие бы реальные причины ни способствовали возвышению Вишну с незначительного положения в мифологии РВ до важнейшего члена индуистской триады богов, очевидно, что начало этого процесса можно обнаружить в брахманах. Вишну называется там высшим из богов (ШБр XIV. 1.1.5); привратником богов (АйтБр 1.30.19); устами богов (ТС 1.7.5). Хотя в ведийском ритуале Вишну получал лишь несколько незначительных подношений, со временем был достигнут этап, на котором он прямо отождествлялся с жертвоприношением в целом. В АйтБр 1.1 прямо говорится: agnir vai devanam avamah, visnuh paramah, tadantarena sarva devatah «Агни же — низший из богов, Вишну— высший; между ними — все [прочие] божества». Однако нельзя сказать, что в брахманах Вишну достиг такого же высокого положения, как в пуранах. Процесс возвышения только начинался. По мере роста значимости Вишну роль Индры соответственно уменьшалась. Такое положение окончательно закрепилось в Мбх, где находим рассказ о том, как Индра в страхе поспешил к Вишну и Вишну одарил его своей силой. Вишну там, несомненно, поставлен намного выше Индры. Таким образом, можно сказать, что религия Вишну одолела ведийскую религию Индры.

Полезно будет посмотреть, каким образом этимология имени Вишну освещает всю связанную с ним проблематику. Чаще всего его объясняют, возводя к корню vis «быть активным» [38]. Такое объяснение предполагает быстрые, активные действия солнечного бога. Остаётся, однако, неясным, какой суффикс добавляется к корню и как слово образовано грамматически[39]. В решении проблемы Вишну определённый вклад, несомненно, внёс Блумфилд, высказавший предположение, что это имя состоит из двух частей: vi «через» и snu, или sanu, «то, что сверху», «вершина», «спина». По мнению учёного, слово visnu означает «перешагивающий через спину мира». Однако неясно, почему Блумфилд понимал vi как «через», а всему слову visnu приписывал значение «пересекающий спину». Гюнтерт, видимо, принимал такую же этимологию, понимая при этом префикс vi в обычном смысле «отдельно друг от друга». По Гюнтерту, таким образом, visnu — это тот, кто разделяет поверхность. Слово visnu, состоящее из двух частей, vi и snu (sanu), может иметь только три значения: (I) тот, чья вершина, спина (sanu) разделена (vi); (II) тот, для кого sanu разделилась; (III) отдельный от sanu, т.е. без вершины. Ни одно из этих трёх значений, как и значение, предложенное Гюнтертом, не даёт удовлетворительного объяснения той природы Вишну, которая прямо описывается или косвенно подразумевается в ведах. К тому же было бы действительно странно, если бы слово, получающее в брахманах всевозможные искусственные толкования в манере, подобной описанной выше, могло стать именем главного бога позднего индуизма, более того, именем, которое уже тогда должно было быть популярным среди отдельных культурных групп, начиная с глубочайшей древности[40]. Наиболее вероятная этимология — возвести это слово к корню vi с суффиксом snu (тем же, что в словах jisnu «победоносный», alarnkarisnu «нарядный», ksesnu «преходящий» и т.п.). Корень vi, в свою очередь, лингвистически связан с ИЕ [*]uei (=летать). К этому же корню восходят такие слова, как авест. vis, лат. avis, др.-в.-нем. wio, н.-в.-нем. weih, арм. hav и т.д. [41]. Поэтому слово visnu изначально значило «летатель». Вполне возможно, что это имя сперва обозначало птицу. Поэтому у нас есть все основания предположить, что птичий облик — древнейшая из известных черт Вишну. В наиболее древних местах вед Вишну явно предстаёт как птица-солнце, однако это ни в коем случае не означает первичности такой концепции. Во многих древних мифологиях солнце изображается в виде птицы[42]. Иногда солнце изображалось и в виде «летающего коня», причём слабые следы этого образа присутствуют даже в описаниях Вишну[43]. На очень раннем этапе эволюции религиозной мысли люди представляли себе божественное существо, с величайшей мыслимой скоростью проносившееся через все три мира вселенной. Такое существо могло быть только птицей, которую люди считали самым быстрым из всех созданий. Как и многие другие народы древности, индийцы тоже изображали солнце в виде птицы, быстро летящей по небу. Это и был Вишну[44].

До сих пор я стремился показать, что ведийские гимны изображают Вишну прежде всего как солярное божество в виде птицы и что путь солнца вверх и вниз через три мира воспевался как три шага Вишну, ставшие важнейшей чертой его мифологии в ведах. Однако нельзя сказать, что эти выводы и есть окончательное решение проблемы Вишну. Во-первых, если Вишну был всего обычным богом солнца, то почему ведийские поэты так колебались, включая его в пантеон ведийских богов? Как же иначе расценить идею присоединения Вишну к Индре, причём таким небрежным и искусственным образом? Во-вторых, почему именно на ведийского бога солнца пал выбор и он занял главенствующее положение в индуистской мифологии? И почему из нескольких солярных божеств был избран именно Вишну? Эти вопросы неизбежно должны привести к принятию предположения, что наряду с солнечной природой есть ещё один аспект образа Вишну, который сознательно старались подавить ведийские поэты и жрецы. Тем не менее в ведийских гимнах и ритуале все же сохранились некоторые явные приметы данного аспекта Вишну.

В этой связи самое важное слово— шипивишта. В ведах оно употребляется только по отношению к Вишну. Места в РВ, где встречается это слово (VII. 99.7; 100.5-7), словно бы намеренно затемнены. Ведийские поэты, очевидно, старались упоминать о том аспекте Вишну, на который указывает слово шипивишта, осторожно и как бы невзначай. Делалось множество попыток объяснить это слово, но мало какие из них отвечают филологическим требованиям[45] и ни одна не выявляет истинной природы Вишну. В языке невозможно отделить слово sepa (=пенис) от sipi. Аналогичными формами в ИЕ языках являются санскр. sipha (=корень), chepa в пракритах, лат. cippus, scipio (=палка) и т.д. Даже Нирукта (V.7) как будто бы подтверждает такую точку зрения, хотя не совсем ясно следующее далее объяснение[46]. К этому слову добавляется производное от корня vis, и все слово целиком приобретает смысл «изменяющийся фаллос, увеличивающийся и уменьшающийся пенис» [47]. Теперь легко понять, почему ведийские поэты так осторожны и неопределённы, говоря об этом аспекте Вишну. Примечательно, что Аупаманьява[48] (Нирукта V.7) так говорит об этом имени Вишну: kutsitarthiyam purvam bhavati «первое имеет пренебрежительный (бранный) характер». В слове шипивишта, таким образом, несомненно сохранилась древняя фаллическая природа Вишну. В ведийских гимнах и обрядах есть множество других отдельных упоминаний Вишну, которые явно связывают его с понятием плодородия, продуктивности и половой жизни.

Одним из неясных элементов ведийского ритуала шраддха является то, что большой палец ангуштха, лишённый ногтя, погружается в жертвенное подношение, предназначенное питарам. Это действие сопровождается обращением к Вишну. Ангуштха бесспорно символизирует фаллос. Вишну в этом обряде ясно связан с фаллическим аспектом ведийского ритуала[49]. В ТС (VI.2.4.2): yajno devebhyo nilayata visnurupam krtva sa prthivlm pravisat «жертва ушла от богов, приняв облик Вишну, [и] вошла в землю» — мы находим ещё одно свидетельство этому. Вишну, входящий в мать-землю, — это символическое описание обряда плодородия. Слова tanva vrdhanah «вырастающий телом», относящиеся к Вишну (РВ VII.99.1; ср. VIII.100.2), также можно понять как указание на его фаллическую природу. Примечательно, что в более поздней литературе Вишну отождествляется с Хираньягарбхой и Нараяной[50]. Тесная связь между Вишну и Синивали (АВ VII.46.3), «широкобёдрой» богиней, охранительницей женских половых функций, в значительной степени высвечивает этот аспект Вишну. Согласно ШанкхГрс 1.22.13, мантра РВ visnur yonim kalpayatu «Вишну пусть подготовит [материнское] лоно» читается во время обряда, благоприятствующего зачатию (garbha); отсюда следует, что Вишну— надёжный охранитель плода[51]. В АВ VII. 17.4 отмечается важная ассоциация Вишну с праджа — потомством. Два эпитета Вишну, нишиктапа «защищающий семя» (РВ VII.36.9) и сумаджджани «облегчающий роды», говорят сами за себя. Не случайно и то, что с Вишну в РВ соотносится слово паумсья «мужская сила» (РВ 1.155.3-4). Большие споры вызывает интерпретация гимна Вришакапи (РВ Х.86). Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что в общих чертах гимн рассказывает, как однажды, когда Индра ощутил себя бессильным, некая дерзкая и сладострастная обезьяна дала ему какое-то лекарство и как после этого он вернул себе мужскую силу[52]. В более поздней литературе эта обезьяна, Вришакапи, отождествляется с Вишну: это имя также называется среди имён Вишну в «Вишну-сахасранама-стотре» (Мбх XIII. 135, 42). Таким образом, в ведийских гимнах и ритуалах есть много косвенных свидетельств, подтверждающих связь Вишну с обрядами плодородия и плодовитости[53]. В Индии, как и в других странах, обряды и идеи народной религии были естественной основой великих брахманических жертвоприношений. Бог плодородия и плодовитости занимал очень важное место в религии простого народа. Это тем более относится к ариям, которые главным образом были земледельцами и должны были особенно почитать божество и обряды вегетации. Основные черты обрядов плодородия и вегетации явно проступают, например, в махаврата, который был, несомненно, растительным ритуалом. В глубоком исследовании махаврата с этой точки зрения Иоханнссон доказал, что важная роль в данном обряде принадлежит божеству растительности в облике птицы[54]. Согласно Маннхардту (Wald- und Feldkultur, Bd. I) и Фрэзеру («Золотая ветвь»), фетишем плодородия во многих первобытных обрядах вегетации была птица. Этот мотив мы видим и в форме алтаря махадуктхьяведи при обряде махаврата. Поэтому вполне можно предположить, что главной фигурой во всех этих обрядах был Вишну в облике птицы, а на то, что этот его облик — первичный, уже указывалось. Поэтому можно утверждать, что изначально Вишну был птицей плодородия. Все это объясняет, почему Вишну, будучи богом плодородия, должен был занимать важное место в религиозной мысли и ритуале древнейших ариев. Другие, так называемые неясные характеристики Вишну, как, например, шипивишта, очень хорошо согласуются с этим его аспектом.

Таким образом, можно с достаточными основаниями представить развитие всей религии Вишну. Сначала Вишну почитался — по крайней мере отдельными культурными группами ведийского народа — как птица. В этой ипостаси он был тесно связан с обрядом вегетации. Он действительно был богом плодородия и плодовитости и в этом своём качестве должен был занимать важнейшее место в народной религии. Но из-за неприятия этого народного бога плодородия и его грубоватых, фривольных и в какой-то мере непристойных обрядов плодородия частью ведийских интеллектуалов-жрецов, а также верхушкой племён-покорителей Вишну с трудом был допущен в пантеон ведийских богов. Однако ведийские поэты не могли полностью игнорировать его и поэтому вынуждены были трансформировать основу образа Вишну. Эти попытки облегчались тем, что первоначально этот бог почитался в облике птицы. Ведийские поэты-жрецы восприняли птичий облик Вишну как признак солнечного бога, а не бога плодородия. Исходя из этого, они попытались, насколько возможно, подавить истинную природу этого «народного бога». Но те культурные группы[55], для которых Вишну был важнейшим богом, видимо, упорно добивались его включения в «официальную» ведийскую религию, в основе которой лежали мифы об Индре. С точки зрения «официальной» ведийской религии Вишну был, так сказать, иерархизирован путём искусственного и преднамеренного сближения его с Индрой, который в данном случае служил как бы «философским камнем»[56]. Это объясняет бросающуюся в глаза неустойчивость искусственных и поверхностных связей между Вишну и Индрой. Нет необходимости предполагать здесь неарийские влияния[57]. Дело просто в отношениях между «высшими классами» и «массами» среди самих ведийских ариев[58]. В послеведийскую эпоху, когда народная религия вновь вышла на передний план, Вишну стал высшим божеством. При этом он сохранил ряд характеристик, относящихся к гораздо более древним аспектам его образа. Как указывал Кит[59], Кришна изначально был духом возрождающейся растительности. Поэтому отождествление Вишну и Кришны в более позднем индуизме было значительно облегчено[60]. Вполне возможно, что древние обряды плодовитости и половой жизни, связанные с первичным представлением о Вишну, сохранились в доктринах бхакти и пушти позднейшей религии. Древние грубые оргии приобрели более утончённый характер и усовершенствовались. На место либидо приходит amor dei [Любовь к богу (лат.).].

Список сокращений[править | править код]

Примечания[править | править код]

  1. Rayachaudhari Н.С. Early History of the Vaisnava Sect. 1936, с 7 и ел.
  2. Macnicol N. Indian Theism, 1915, с 30 и сл.
  3. Ср.: Keith. —JRAS, 1951, с. 839.
  4. VM,Bd.II,c.313-314.
  5. Dandekar R.N. Asura Varuna. — Select Writings. Vol. 1. Delhi, 1979, с 28-67.
  6. Именно в связи с этим типом отношений в позднейшей мифологии Вишну получил имя «Упендра» (upa-Indra, т.е. «малый Индра», «вице-Индра»).
  7. Ср.: Thomas E.Y. Vedic Hymns, с. 42. Томас упоминает о мнении Барнетта, что Вишну представляет собой деификацию фундаментальной сущности ведийского ритуала. Подразумевается, что Вишну — бог жрецов и Индра — бог войны затем были представлены как совершители совместных деяний. Н.Н.Гхош считает (Aryan Trail in India and Iran, с 62), что Вишну и Индра были богами двух разных племён, причём Вишну был богом степных кочевников.
  8. VMM, с. 38-42.
  9. В этой связи также важны следующие фрагменты в ведах: РВ 1.22.20; 154.6; 155.3.6; АВ XIII.2.31. Связь Вишну с такими понятиями, как тапас» (АВ V.26.7), дикша и т.п. (РВ 1.22.21; ТС V.5.1.5; ТБр 11.4.3.3-4), указывает на его тождество с Агни (=солнце). См.: VM, Bd. II, с. 319. [«Прим.ред.» — Тапас – жар; огненная энергия, обретаемая в подвижничестве.] [«Прим.ред.» — Дикша – название обряда посвящения; по мнению некоторых индологов, в часности А.Хиллебранта, происходит от корня dah «гореть».]
  10. Giintert. Der arische Wetkoriig und Heiland, с 300.
  11. Schroeder L. von. Arische Religion. Bd. H, с 669.
  12. На основе этого предположения Шредер выдвигает неожиданную теорию происхождения индуистской триады богов. Он утверждает, что концепция индуистской триады — это попытка примирить три наиболее ярких течения религиозной мысли древней Индии. Брахма воплощает абстрактное метафизическое мышление, Вишну соответствует ведийской «натуральной» религии, а Шива представляет культ духов, широко распространённых в массах.
  13. Слово hrslkesa в некоторых текстах объясняется как hrsika «органы чувств» + Isa «владыка».
  14. То, что в пуранах Вишну называется темноликим, есть, вероятно, результат контаминации мифологии Вишну и позднейшей мифологии Кришны.
  15. RdV, с. 228-233.
  16. Там же, с. 231. Бергень также считает (Bergaigne. La religion vedique, с. 115 и ел., с. 414 и ел.), что это число является результатом «мифологического умножения»; даже боги Амеша Спента в Ав называются делающими «три» шага к области солнца; там упоминается о «тройном» расширении Ангро-Майнью и о том, что души мёртвых делают «три» шага на пути к небесам — эти факты, как может показаться, подтверждают такое предположение. Однако в ведах описания трёх шагов Вишну явно относятся к явлению природы, слишком конкретному, чтобы допустить иную интерпретацию. Три «шага» Вишну, которые приносящий жертву совершает в полнолуние и новолуние, вовсе не предполагают никакого мистического смысла. С другой стороны, они явно символизируют три мира, что, как будет показано позднее, и является истинным объяснением шагов Вишну: suvargaya hi lokaya visnukramah kramayante «ибо к небесному миру совершаются шаги Вишну» (ТС 1.7.6.2). См. также: Hopkins. Numerical Formulae in the Veda and their Bearing on Vedic Criticism. — JAOS, vol. 16, с 275 и сл.
  17. Celdner K.F. Vedismus und Brahmanismus, с 34.
  18. Monier Williams. Hinduism, с 101 и сл.
  19. VM, Bd. II, с. 311-325; VM (К.1.А.), с. 137-140.
  20. Hopkins. PAOS 16, 1894, с CXLVI1.
  21. Блумфилд тоже считает Вишну богом солнца (Religion of the Vedas, с. 169).
  22. Йоханссон утверждает (Solfogeln i Indien, с. 8 и ел.), что Вишну изначально символизирует саму суть духа питаров. Рудольф Отто считает (Gottheit und Gottheiten der Arier, с. 83-91), что сперва было несколько Вишну, олицетворявших «божественную власть». Н.Н.Гхош (op. cit., с. 62) видит в Вишну бога молнии, свиту которого составляли Маруты. А.Г.Дас (Rig-Vedic India, vol. I, c. 254) отождествляет Вишну с египетским богом Бесом, защитником всего мира. Якоби полагает, что Вишну с древнейших времён был богом умствования, лишь «der Trager der abstrakten Idee»* (Uber Visnu-Narayana-Vasudeva. Streiberg Festgabe, с 163) [*Носитель абстрактной идеи (нем.).]. Другие учёные, например Хопкинс (PAOS 16, с. CXLVI1), считают Вишну изначально «пастушеским богом», гопа (РВ 1.22.18, а также 1.154.6; Х.19.4), причём, по их мнению, этот факт в дальнейшем способствовал его ассимиляции с Кришной. Харди выдвигает поразительную теорию, что Вишну дважды в течение дня, утром и вечером, останавливается, а затем берет на себя функции луны, и это его третий шаг, который связан с «источником меда» (1.154.5); отсюда делается вывод, что в основе ведийского Вишну лежит идея луны, так же как, вероятно, и в основе латышского Усиньша (Vedische-Brachmanische Periode, с. 33 и ел.: см. также: Kunike H. Visnu, ein Mondgott. Lpz., 1916).
  23. «Прим.ред.» — Аурнавабха — древний комментатор вед, которого цитирует Яска в трактате «Нирукта» (VI в. до н.э.).
  24. См. выше.
  25. Согласно комментарию Аурнавабхи, три шага Вишну именуются самарохана «место, где восходит солнце, восход солнца», вишнупада «зенит», букв, «след Вишну», и гаяширас «гора, где садится солнце»; но тогда самым высоким шагом пришлось бы признать второй шаг, что не подтверждается ведами. Джаясвал считает, что слову вишнупада соответствует реальный одноименный топоним. [«Прим.ред.» — Вишнупада (букв, «след Вишну») — название ряда исторических святых мест, объектов паломничества (см.: Махабхарата. Книга третья. Лесная. М., 1987, с. 182, 269), в том числе и горы в окрестностях г. Гая в Бихаре (Paul D. Antiquity of the Visnupada at Gaya. Tradition and Archaeology. — East and West. N.Y., 1985, vol. 35, № 1-3, с 103-141). Гаяширас (букв. «Голова Гаи»)— также святая гора в окрестностях г. Гаи (см.: Махабхарата. Книга третья, с. 204, 215, 647 и ел.). Возможно, именно гора Гаяширас и называлась в Гае Вишнупадой как одно из мест, на которые пришлись мифические шаги Вишну. Об этих двух микротопонимах в Гае см. в статье: Vassilkov Ya. An Iranian Myth in Eastern India: Gayomart and the Mythology of Gaya. — Orientalia Suecana. Vol. XLVII (1998), с 137-138,141-142.]
  26. Р.Г.Бхандаркар полагает (Vaisnavism, Saivism, с. 47), что неопределённость описаний третьего шага Вишну способствовала приданию его фигуре ореола таинственности, без чего было бы невозможным признание его единственным верховным божеством. На самом же деле неопределённости относительно третьего шага Вишну практически нет.
  27. Hopkins. The Religions of India, c. 56.
  28. Вероятно, именно понятие о солнечной обители душ привело Йоханссона (op. cit.) к мысли, что Вишну — это «Grundsubstanz der Manen» [Первичная субстанция душ умерших (нем.).].
  29. «Прим.ред.» — Шакапуни — один из древних комментаторов вед, цитируемых Яской в «Нирукте».
  30. Согласно Тилаку (The Arctic Home in the Vedas, с 326-327), три шага Вишну соответствуют годовому пути солнца, разделённому на три части; два шага соответствуют видимой части пути, когда солнце остаётся над горизонтом, а третий шаг невидим, потому что солнце зашло за горизонт. Недавно Р.Шамашастри выдвинул другое астрономическое объяснение, согласно которому три шага указывают на изменяющуюся длину тени (Visnu»s Three Strides. — Asutosh Silver Jubilee Volume, III, с 329-367). В этой связи можно упомянуть и комментарий Дурги к «Нирукте» XII. 19: visnuh adityah, katham iti, agnih vidyut suryah... ««Вишну—Адитья». — «Каким же образом?» — «Агни—молния—солнце». [«Прим.ред.» — Мысль древнего комментатора состоит, по-видимому, в том, что имя Вишну — Aditya образовано из элементов названий трёх природных явлений, составляющих его сущность или связанных некоторым образом с его тремя шагами (Agny-vIDyuT-surYA). Это типичный случай весьма распространённой в древнеиндийской словесности «этимологической реинтерпретации» слова, его «искусственной этимологии» (см. об этом явлении: Sluszkiewicz E. Some Remarks on Sanskrit Synonyms. — Studia Orientalia. Helsinki, 1977, vol. 47, с 241).]
  31. Возражение Ольденберга, что в мифах о Вишну нет совершенно несомненных указаний на дневной или годовой путь солнца, несостоятельно, поскольку только этот аспект деятельности солнца и представлен шагами Вишну.
  32. Giintert. Op. cit., с. 296.
  33. Гюнтерт (op. cit., с. 298 и ел.) обращает особое внимание на мистическую и магическую значимость «следов» (?) Вишну. В этой связи он ссылается на статью Карпентьера о священных следах (Charpentier. Heilige Fussadbriicke in Indien. — OZ 7, с 1-30). Однако ведийская мифология в целом, очевидно, не знает почитания следов.
  34. Macdonell. — JRAS. 1895, с. 165-189.
  35. Существует утверждение, универсальная первобытная вера в то, что боги могут принимать любой вид, какой захотят.
  36. Сейчас трудно представить себе, какое понятие изначально лежит в основе образа Вишну-карлика. Акун (Ober Entwicklungsstuffen der Mythenbidung, с. 128) полагает, что карлик представляет солнечный свет, который уменьшается к вечеру до карликовых размеров. Ольденберг (RdV, с. 233) предполагает, что данная идея развивалась из сюжета о широко шагающем гиганте, который мог обращаться в карлика. Это явная натяжка. Согласно Киту (RPVU, с. 111), Макдонеллу (JRAS, 1895, с. 176-177) и Хиллебрандту (VM, K1.A., с. 139), Вишну принимает образ карлика только для того, чтобы обмануть этой уловкой асуров. Этическая интерпретация этой аватары дана Макниколем (op. cit., с. 31), который полагает, что здесь имеются в виду сила и уверенность, вырастающие из малого и слабого. Н.Айянгар считает (Essays on Indo-Aryan Mythology, II, с. 253-282), что Вишну, видимый как крохотный карлик в образе жертвенного огня на земле, совершает огромные шаги в образе молнии (vidyut) и солнца (surya). Р.Шамашастри (9 PAIOC, 1937) упоминает о «карликовой тени», прибегая для объяснения аватар к астрономическим явлениям.
  37. Согласно Макдонеллу (JRAS, 1895, с. 166), древнейшая форма мифов о воплощениях в виде рыбы (matsya) и черепахи (kurma) сохранилась в ШБр, хотя в связи с ними Вишну там не упоминается. А.П.Кармаркар (Kane Felicitation Volume, с. 253-257) относит происхождение и первоначальное развитие аватары Вишну в виде рыбы ко временам цивилизации долины Инда.
  38. VMM, с. 39; Kaegi. The Rigveda, с. 56; Schroeder. Arische Religion, И, с. 10; Otto. Op. cit., с. 83-91.
  39. В этой связи можно упомянуть о попытках в пуранах связать имя Вишну этимологически с корнем vis «входить», «проникать». В соответствии с ВишП Вишну входит в мир или наполняет его собой, как об этом говорится в ведийском тексте: tam eva srstva tam anupravisat «сотворив же этот [мир, он затем] входит в него». В ПП это имя связывается со слиянием Втииу-пуруши с пракрити. Согласно МатсП, имя намекает на проникновение Вишну в Мировое яйцо. Комментатор «Вишнусахасранамастотры» говорит: caracaresu bhutesu vesanad visnur ucyate «от проникновения (veiana) в движущиеся и в неподвижные существа [он] зовется «Вишну»«; и там же: viiater va nukprat-yayasya rupam visnur iti «от вхождения в направлении вдоль и поперёк имеет форму под названием «Вишну»«. Однако возникают сложности с объяснением того, как произошла церебрализация s.
  40. О других вариантах этимологии слова visnu см. примеч. 8.
  41. Bloch. WuS, I, с. 80 и ел.; VM (К.1.А.), с. 140; Hopkins. Epic Mythology, с. 203, примеч. 1; см. также: Johansson. Die Altindische G6ttin Dhisana, с. 47-48, примеч.
  42. Сравнение двух строф из латышской песни (см.: Schroeder. Arische Religion. Bd. II, с. 10, примеч. 1): «Жаворонок варит пиво // В конском следе» и «Усиньш готовит пиво // В следе лошадки» — даёт следующее тождество: Усиньш=жаворонок, т.е. бог солнца=птица (жаворонок)[10]]". [«Прим.ред.» — О солнце и жаворонке как субститутах балтийского Усиньша-Усеня см. также: Елизаренкова Т.Я., Топоров В.Н. О древнеиндийской Ушас (Usas) и ее балтийском соответствии (UsinS). — Индия в древности. Сборник статей. М., 1964, с. 76 и сл.]
  43. Ср. более поздние имена Вишну: Хаяширас (с лошадиной головой), Хаямукха (с лошадиным ликом).
  44. Блох (op. cit.) полагает, что упоминающаяся в РВ X. 149.3 птица с прекрасным оперением (suparno ariga savitur garutman purvo jatah «Гарутман, птица Савитара: верно, родился первым)» и есть птица-солнце. Тщательно исследовав ведийские и послеве-дийские источники, Йоханссон (Solfageln i Indien, с. 21 и ел.), а также Карпентьер (Die Supama-sage, с. 153 и ел.) убедительно доказали следующее. Во-первых, птица, которая в РВ похищает Сому, — не кто иной, как Вишну; согласно Блумфилду (Festschrift Roth, с. 149 и ел.), шъена «орёл»—гаятри (следовательно) = Агни (следовательно) = молния. Во-вторых, эта птица идентична супарне, Гаруде «Супарна-адхьяи» и эпоса. В-третьих, Гаруда, на котором летает Вишну, — это изначально один из обликов самого Вишну. Эта птица, изображаемая с человеческой головой, — самый очевидный для позднейшей мифологии признак того, что Вишну сперва имел птичий облик. Йоханссон (Solfbgeln, с. 21 и ел.) считает, что такие черты Вишну в пуранах, как шриваста «завиток волос на груди», каустубха «драгоценный камень», четыре руки, лотос в пупе и т.п., также демонстрируют его изначальный облик как птицы.
  45. В комментарии к ТС V.5.5: paSavah Sipir iti srutyantarat SipiSabdah paSuvati «скот, [называемый] так: «шипи»; слово «шипи» [заимствовано] из [текстов] шрути [и] обозначает скот». В комментарии к ТМБр IX.7.8: Sipayo raimayah tair avistah ««шипи», [т.е.] лучи; ими [он] пронзен». В «Нирукте» V.7 говорится: sipivisto visnur iti visnor dve namani bhavatah/kutsitarhl yam purvam bhavati iti aupamanyavah ««Шипивишта, Вишну» — таковы два имени Вишну; «Первое имеет бранный характер» — так [считает] Аупаманьява». Далее, «Нирукта» V.8: sepa iva nirvestitah asmi «словно фаллос, я обнажен,— так». Согласно Мбх (XII.330.6), шипивишта = «лысый»: ср.: sipivisteti cakhyayam hlnaroma ca yo bhavet ««Шипивишта»—так я хочу назвать того, кто теряет волосы». Ольденберг считает (op. cit., с. 233), что идея, лежащая в основе этого слова, неясна; но он предполагает, что оно означает «лысина» или «кожная болезнь». Хопкинс (The Religions of India, с. 56) принимает первое значение. Гельднер (VS, Bd. Ill, с. 81, примеч. 1) полагает, что слово шипивишта указывает на аватару Вишну в виде карлика: yat ksodistham tat sipivistam «кто наименьший (по размеру) — тот шипивишта». Согласно Карпентьеру (KB, с. 54; WZKM, Bd. 25, с. 427; Bd. 46, с. 22), шипивишта «волосатый карлик». Тилак (op. cit, с. 331 и ел.) считает, что это слово обозначает солнце за горизонтом, на время сокрытое во мраке. По мнению А.Ч.Даса (Rig-Vedic India, Bd. I, с. 547-548), это слово означает, что солнечные лучи невидимы ночью или во время сезона дождей.
  46. Йоханссон (Solftgeln, с. 12 и ел.) объясняет слово шипивишта именно «являющийся в фаллической форме».
  47. Не исключено, что здесь кроется объяснение позднейшего мифа о карлике, проявляющем огромную силу.
  48. «Прим.ред.» — Аупаманьява — ещё один древний комментатор вед, чьи труды не сохранились, но цитируются Яской в «Нирукте».
  49. Ср. в этой связи «Хемадри» III. 1378: angusthamatro bhagavan visnuh paryatate mahim «размером всего лишь с большой палец, — господь, Вишну, обходит землю».
  50. Narayana с точки зрения филологии связывается с [*]апга «мужская сила».
  51. Примечательно, что Синивали упоминается в следующей строфе этого гимна (Х.184.2). По сути дела, весь гимн Х.184 очень полезен для понимания изначального характера Вишну.
  52. «Прим.ред.» — Предлагаемая Р.Н.Дандекаром интерпретация полного неясных эротических намёков «Гимна Вришакапи» значительно отличается от общепринятой (см., например: Ригведа. Избранные гимны. Пер., коммент. и вступ. ст. Т.Я.Елизаренковой. М., 1972, с. 232-236, 380-382; Ригведа. Мандалы IX-X. Изд. подг. Т.Я.Елизаренкова. М, 1999, с. 225-228, 425-488).
  53. Гюнтерт (op. cit., с. 308) высказал предположение, согласно которому представление о Вишну, принимающем облик рыбы, черепахи, вепря и т.п., может корениться в первобытной вере, что божество плодородия поочередно принимает облик различных животных. Мейер (Trilogie altindischer Machte, Bd. II, с. 250 и ел.) полагает, что миф о Бали, этом индийском Сатурне, и его свержении непосредственно отражает внезапное устранение хтонического демона богом растительности.
  54. Johansson. Die altindische GOttin Dhisana, с. 46 и сл.
  55. Высказывалось предположение, что в роде Васиштхов Вишну уделялось больше внимания, чем в других родах ведийских поэтов. Хиллебрандт (VM, Bd. II, с. 312 и ел.) и Хопкинс (PAOS 16, с. CX1VII) дали статистический анализ пассажей, в которых восхваляется Вишну.
  56. «Прим.ред.» — См. выше, примеч. 12 к ст. «Индоевропеистика и ведийская мифология».
  57. Предположение, что эпитет Вишну гирикшит «живущий в горах» указывает на его почитание исключительно племенем горцев, кажется весьма надуманным.
  58. Гюнтерт (op. cit., с. 312) указывает, что некоторые германские народные песни очень напоминают гимны, обращённые к Вишну, а в Верхней Баварии и Англии широко распространено поверье, будто солнце утром в пасхальное воскресенье делает «три прыжка от радости», что напоминает три шага Вишну». [«Прим.ред.» — О таких же поверьях об «игрании» или «пляске» солнца в дни солнцеворота у славян, в том числе и о троекратной остановке солнца на небе в Иванов день, по представлениям сербов, см.: Потебня А.А. О купальских огнях и сродных с ним представлениях.— Потебня А.А. О некоторых символах в славянской народной поэзии. 2-е изд. Харьков, 1914, с. 164-165; то же в кн.: Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989, с. 534-535; Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1976, с. 222, 245.]
  59. JRAS, 1915, с. 841.
  60. См. в наст. изд. статью «Вишнуизм и шиваизм».