Антиномианизм в учении тантр
Антиномианизм в учении тантр
Внешняя доктрина религии предлагает человеку определённый свод правил, заповедей, которому нужно следовать для достижения Бога, духовного освобождения или рая. Таким образом, спасение зависит от соблюдения Закона. Слово «дхарма», которое индуисты используют как синоним «религии», также означает «закон». Этот закон расписан в дхарма-шастрах, самой известной из которых является «Ману-смрити» (иначе – «Законы Ману»), И он вовсе не сводится к десяти ямам и ниямам йоги Патанджали, а состоит из огромного числа мелочных предписаний, поддерживающих систему варнашрамы (четырёх каст и ступеней жизни). Эта дхарма большей частью представляет собой социальный уклад, а не путь к Богу. Это одна из причин, почему все мистические школы если и не критиковали Закон, то, по крайней мере, придавали ему гораздо меньшее значение. Подобные школы были не только в Индии и Тибете, но и в иудео-христиано-мусульманском мире. Достаточно упомянуть гетеродоксальную каббалу Натана Леви и движение франкистов в иудаизме; гностиков, катаров и христоверов («хлыстов») – в христианстве, и суфиев (например, ордена Бекташи) – в исламе. И хотя в частностях объяснение антиномианизма в тантризме и других учениях отличается, основа – одна. Вкратце она хорошо сформулирована в хлыстовском выражении: «Мы не по закону, мы по благодати».
Согласно подобным мистическим системам, в наше время внешний закон «отменен». В «Маханирвана-тантре» говорится, что дхарма-шастры были актуальны в прошлые юги, в кали-югу же «нет иного пути достижения освобождения и счастья в этой жизни, помимо пути, указанного тантрой» (МНТ, 2.20). Подобным образом в каббале и христианстве эра Закона завершилась с приходом Мессии, и началась эра Благодати.
Практика осознанного нарушения религиозных запретов давала возможность проявить свою свободу, символически показывала, что в кругу посвящённых (каула-чакре, «корабле людей божьих» и т. п.) каждый уже спасён, и мистически приближала всеобщее спасение – то время, когда, по словам МНТ (4.46), «не останется больше пашу, и все пойдут путём каула». Поэтому для виры, «человека огненной исповеди», по христоверческому выражению, единственный «закон (нияма) – следовать собственному желанию» (Кали-тантра, 8.19, КН, 10.100). Однако это не означает попустительства своим эгоистическим желаниям и мотивациям, поскольку необходимым условием следования пути Кулы является бхакти. «Лишь бхакти спасает», – сказано в «Куларнава-тантре». Кстати, этому есть параллель даже в ортодоксальном христианстве – изречение св. Августина: «Люби и делай, что хочешь». В практике тантры антиномианизм выражен, в первую очередь, в садхане так называемых пяти таттв (макар). Это ритуальное вкушение мяса, рыбы, жареного зерна, питье вина и соитие с шакти (женщиной).
Тантры предписывают практику с использованием пяти таттв, причём чаще — в натуральном (пратьякша) виде, но осуждают использование макар лишь для чувственного удовольствия.
Хотя ритуал папьчататтвы связан с нарушением предписаний традиционного индуизма, его значение гораздо глубже. Недаром в «Куларатнавали» сказано, что «без йоги с пятью макарами Калика никогда не будет довольна», а в «Камакхья-тантре» – что «Богиня моментально изливает свою благодать благодаря пяти макарам».
Тантра, подобно некоторым другим мистическим учениям, говорит о том, что человек может развиваться теми же средствами, с помощью которых обычно деградирует. «То, что, согласно учению Вед, является источником греха, ведёт, согласно нашей доктрине левого, прямо к освобождению» (Тантралока, 37.10-12). Поэтому, в отличие от аскетических школ, тантра не отрицает материю, тело и чувства, поскольку именно в них заключена возможность трансформации человека. Но человек спасается не только своими силами, а, в первую очередь, милостью Божества, которая изливается «в ответ» на чистую бхакти. И эта нисходящая сила (шакти-пипата) преображает все тела и соединяется с ограниченной шакти в мула-чакре. Тогда, по словам «Каулавали-нирнаи» (10.131) и «Куларнава-тантры» (2.24), «наслаждение становится йогой, явный грех обращается в благодеяние, сансара преображается в свободу чистой любовью садхаки».
Путь вамачары (и, в частности, садхана с паньчататтвой) имеет для человека смысл тогда, когда он уже достиг определённого совершенства в пашу-бхаве, на «пути правой руки». То есть садхака не только развил преданность Божеству и гуру, но и обрёл знание (джняну, вивеку) – внутреннюю честность и приоритет духовного («намерение ради Творца», по выражению каббалы). Как сказано в «Рудра-ямале» (уттара-кханда, 1.134): «В пашу-бхаве – джняна-сиддхи», и лишь затем шрия-сиддхи в вира-бхаве». Таким образом, «противозаконные» садханы (крип) вамачары возвышают человека тогда, когда в основе практики лежит праведность, но не по форме, а «в Духе и Истине».
«Вамачара» означает не только «путь левого», но и «следование Шакти (Ваме)», как внутренней (свакия, джняна-мудра), так и внешней (паракия, карма-мудра), то есть партнёрше в садхане, бхайрави. Это «следование» невозможно без искренней любви к ней, и не просто как к женщине, но как к воплощению Богини. По словам Ибн Аль-Араби, великого суфийского мистика XIII века, «наиболее совершенное созерцание Бога – созерцание Его в женщине». Лишь в этом случае сексуальные практики (лата-садхана) будут благодатными и спасительными, ибо хоть и сказано, что «нет освобождения без майтхуны» (Йони-тантра, 8.2), но также — «только тот человек, чья бхакти сильна, обретёт совершенство на пути вама» (Меру-тантра, 10.67). В учении вайшнавов школы сахаджия (аналогичной тантрическим шактистским) существует понятие аропана (Агора, «отождествление»), то есть «обожение» отношений мужчины и женщины, при котором их сексуальные игры есть отражение вечных игр (rasakrIDA) Кришны и Радхи.
Во многих текстах Тантр говорится о том, что в качестве бхайрави предпочтительнее не собственная жена, а чужая или незамужняя женщина. С точки зрения формального индуизма – это грех. Но для этого высказывания Тантр есть две причины. Во-первых, это ещё одна возможность сакрального переступания закона, а во-вторых, в таких отношениях нет мирских обязательств, они исходят лишь из спонтанной любви (сахаджа-према).
Те люди, которые считают, что тантрическая «практика левой руки» – это свободный секс «с кем захотелось», не понимают самого принципа вамамары и, таким образом, являются неподходящими (анадхикари) для тантрической садханы, поскольку нарушение закона открывает врата благодати только тогда, когда оно – «ради Творца», а «Бог есть Любовь». (Кстати, ещё одна – малоизвестная – параллель христианства и тантризма: в одном тамильском писании сказано, что «люди думают, что любовь и Шива отличаются, и лишь немногие знают, что только любовь и есть Шива»). Так что подлинная тантра не проповедует распущенность, как многие думают. В почитаемом тантрическом трактате, «Пурашчарьярнаве» (9-я гл.), называют необходимые качества садхаки (адхикара) для «практик левой руки»: «радостный духом, преданный женщине, контролирующий органы чувств – [такой человек] подходит [для вамачары]».
Религиозный закон имеет важность для пашу, пока он не воспитает в себе различение и понимание; и тем законничество менее значимо, чем более человек чувствует единство бытия (адвайту) на опыте, а не только концептуально. Тогда он становится вирой, ибо, по словам «Рудра-ямалы» (уттара-кханда, 1.136), «признак вира-бхавы – адвайта». И этот опыт адвайты углубляется путём «левых» практик, отказа от обусловленности саттвой (это, естественно, не означает её замену на обусловленность тамасом). Тогда человек как бы обретает «обе руки», в которых и бхукти, и мукти.
Сакральное нарушение закона в каббале понимается как акт искупления мира (тиккун), при котором высший Свет нисходит в материю и высвобождает заключённые в ней искры, восстанавливая «единство Лика и Имени» Божества. Возможность преступать закон есть знак наступления мессианской эпохи. Поэтому Иисус Христос («сокрытый» Мессия в представлении гетеродоксальных каббалистов) хотя и говорил, что пришёл «не нарушить Закон», осуждал законничество саддукеев и фарисеев и призывал к почитанию Бога в Духе и Истине. А «явленный» (с точки зрения гетеродоксов) Мессия, Шабтай Цви, прямо отменил формальные ограничения и заповеди Торы. Кстати сказать, и по времени расцвет каббалы примерно совпал с расцветом тантры в Индии. Идея тиккуна, «восхождения и нисхождения», по словам Бешта, основателя восточноевропейского хасидизма в XVIII веке, параллельна нивритти-марге (пути возвращения) в тантре. Этот поток нивритти, сворачивания к состоянию изначальной самарасьи, единства Шакти и Шивы (Эйн-Софа каббалы), и есть основной принцип вамачары. А чтобы вернуться к состоянию Свободы, лилы, нужно переступить законы дуализма, руководствуясь уже не дискретным набором правил, а своей внутренней природой (сахаджа), «быть ведомым Духом Святым». Однако это «упование лишь на благодать», действие из свободы, приведёт к духовному восхождению лишь тогда, когда в его основе лежит опыт предыдущих ачар (относящихся к пашу-бхаве и правритти-марге), то есть, словами «Маханирвана-тантры», «преданность единой Истине», подлинность (МНТ, 4.73-77). Иначе, если войти в практику вамачары без готовности к ней, переступить закон не «во имя Творца», то это приведет только к деградации, что подтверждается примерами как из истории тантры в Индии, так и на современном Западе. Это та причина, по которой тантриков, равно как и гностиков, каббалистов и суфиев, чаще всего обвиняют представители традиционных религий. Но это вина не учения тантры, а тех людей, которые под ее прикрытием пытаются удовлетворять грубые желания своего эго. Хотя и в этом случае, если у человека есть, по крайней мере, тамасика-бхакти, он может постепенно очиститься милостью Божества и гуру, но гарантий этого нет. Поэтому не следует забывать, что хоть тантра – путь через наслаждение («Истинно, истинно и ещё раз истинно: через наслаждение достигается Освобождение», – «Канкаламалини-тантра», 4-я гл.), но это воистину так лишь для духовно сознательных, «трезвеющих духом», а не для хаоса эго-персональностей, который зачастую представляет собой обычный мирской человек (пашу). «Счастье, возникающее от вина, мяса и общества женщины, — это свобода для внимательных, но грех для глупцов (спящих)», (Куларнава-тантра, 9.50).
Возвращаясь к теме пяти макар, обратим внимание на слова Тантр: «То счастье, которое имеют преданные Куле в служении с панъчататтвой, – это и есть истинная свобода» (Куларнава-тантра, 7.103), В пяти макарах сокрыт многоуровневый смысл. Во время вкушения таттв садхака медитирует на то, что этим он (вернее, Кали в нем) пожирает пять демонов, представляющих эго человека. В мифологии это Мадху, Кайтабха, Махиша, Шумбха и Нишумбха, победа Богини-Матери над которыми описана в «Деви-махатмье», «Девибхагавата-пуране» и «Чанди-пуране». Психологически это «пять дверей в ад»: похоть, гнев, жадность, заблуждение и гордыня. В ритуале паньчататтвы и путём особых медитативных техник (например, из «Виджняна-бхайрава-тантры») садхака очищает свои мотивации и «накапливает» осознанность.
Пять таттв также символизируют пять элементов творения (МЯТ, 7.109-110), пять чакр, над которыми человек поднимается ко внутренней шмашане, аджня-чакре, где в огне сознания сжигаются викальпы и васаны (нечистые идеи и тенденции). Из этих пяти макар последние три — маиса, мадья и майтхуна – наиболее важны. В них мамса представляет состояние Шивы, внутреннее молчание (мауна), г. мадья – Шакти, раджас, огонь чувства. Их единство, реализуемое в майтхуне, есть самарасш, маханирвана. «Вино – это Шакти, Шива – это мясо, вкушающий их — сам Бхайрава. От их единения возникает блаженство, именуемое Освобождением» (Куларнава-тантра, 5.79). Так, садхака, отождествившись с Бхайравой (Меру-тантра, 2.12), а его Шакти – с Кали, воплощает божественное совершенство, самарасью, в соитии, в любовном экстазе.
Поэтому, по словам «Джнянарнава-тантры» (22.68), «единение мужчины и женщины и есть воистину йога». Так что майтхуна, совершаемая в состоянии любви, махабхавы, является формой тиккуна, восстановления монады в своей полноте. Все, что совершается из этого состояния, направляется божественной благодатью, и соответственно для человека в нем нет более формального закона. Говоря словами Евангелия, «познайте Истину, и она сделает вас свободными». Истиной может быть лишь тотальность («сатьям адвайтам» Шанкары), и на явленном плане эта тотальность возникает в союзе Шивы и Шакти, расы (вкуса наслаждения) и рати (энергии страсти, наслаждения), пракаши (Света, «ор» в каббале) и вимарши (Сосуда, «кли»). Это Единение, в котором возникает Великое Счастье, и есть маханирвана. Как сказано в буддийском каноне: «Ниббапам парамам сукхам» («Нирвана – высшее счастье», Маджхима-никая, 1.508).
Антиномианизм в различных мистических школах был проявлен в разной степени. В наиболее экстремальных, таких как чиначара и агхора-чара в индуистской тантре, школы сахаджаяна и ньингма-па в буддийской тантре и некоторые гетеродоксальные мессианские течения иудаизма и христианства, за принцип было взято нарушать религиозный закон, насколько только возможно. Словами одного гностического апокрифа, Евангелия Марии Магдалины: «Грешное в этом мире праведно в Царстве Отца» (1.13). Соответственно в индуистских чина-марге и агхора-марге прямо отрицается необходимость каких бы то ни было «религиозных принципов»: «О Богиня, нет предписаний (ниям) в садхане великой мантры» («Нитья-тантра»), а те рекомендации для садханы, которые даются, идут вразрез с брахманистскими представлениями о духовности и чистоте. Подобные пути прямо называются ведабахья, то есть вневедическими, например, в беседе Васиштхи и Будды («Рудра-ямала», уттара-кханда, 17.128-134). Однако для Кула-марги в целом это нехарактерно. В «Куларнава-тантре» Шива называет Каула-дхарму «сущностью Вед», а в той же «Рудра-ямале» (уттара-кханда, 17.1-23) восхваляется Атхарваведа (кстати, это довольно расхожее мнение, что тантра происходит от этой Веды). При том, что каулы не обусловлены ведическим (вернее, смартистским) законодательством, внешне они предпочитают не выделяться из общей среды. Отсюда известный принцип: «Внутри – шакта/каула, снаружи – шайва, на собраниях подобен вайшнаву/ведисту», повторяющийся во многих тантрах (Каулавали-нирная, 10.95; Каливиласа-тантра, 7.12; Меру-тантра, 10.613; Тантралока и т. д.).
Подобным же образом большинство мистиков старались оставаться сокрытыми. Христоверы внешне были прилежными православными, саббатиане – иудеями (а в Турции – мусульманами), франкисты – иудеями и католиками, суфии и исмаилиты – мусульманами и т. д.
Многие Тантры строго предписывают сохранять «противозаконные садханы» в тайне, по крайней мере до наступления апогея кали-юги, когда, словами апокрифа, «Христос будет рождён в сердцах всех людей» (для сравнения – библейское пророчество Иоиля). При приближении этого времени (то есть, судя по всему, в наши дни) каула-садхана должна быть явлена открыто (МНТ, 4.79).
Так что сейчас особенно важно не впадать в законничество, ведущее неизбежно к осуждению, а сопричащаться единой благодати, Махавидье, «верить Духу Святому», по словам христоверческого мессии Данилы Филипповича.
С. С. Федоров
